Здравствуйте, Марина Николаевна.
Думаю, мне представляться не надо: в сентябре будет годовщина наших тесных, хоть и обреченно неплодотворных отношений.
Чего уж только не было в тех отношениях: от переписки до прямых телефонных разговоров. Отношений как личных, так и через ваших подчиненных. А потому под «вы» в своем обращении к вам я буду иметь в виду и лично вас (как руководителя краевого Следственного управления СК РФ), так и ваших работников.
Отношений изумительных, поучительных, достойных пера независимо от результата. Результат же, кстати говоря, обеим сторонам заранее известен. То, что вы не сможете провести объективное следствие по моим заявлениям о преступлениях, совершенных во время выборов в УИК № 1820, № 1812, № 1809, я не сомневалась. Установка сверху была уже известна.
О предвзятости следственных органов, их полной беспомощности, неспособности исполнять свои прямые обязанности, если нет на то отмашки сверху, я писала не раз.
В том, что конкретно вы зависимы и не профессиональны, тоже сомнений не было ни секунду.
Не забыто еще ваше прошлогоднее «гениальное» расследование по поводу превышения должностных полномочий Коноплевым П.В., который официально от имени губернатора края врал о присвоении Особого статуса Куеде, обещал особое развитие района в рамках первого в крае эксперимента.
Как ваш следователь Пономарев, глядя на газету с фото и прямым обращением губернатора, с его рассуждениями об этом эксперименте сделал вывод: «Коноплев о своих мечтах писал, а это не преступление».
Его заключение, видимо, и вас лично вполне устроило: вы не отменили постановление, не ткнули его носом в газеты: «Читай, кто обещает, кто мечтает. Везде прямая речь губернатора».
Куединцы смеялись и поражались, читая мои издевательские размышления про полный идиотизм заключения следователя.
Следственное же управление что называется «утерлось»: предпочло молча проглотить, не заметить презрение и насмешки, упреки в непрофессионализме. Неловко быть в таком жалком идиотском положении, но окрик сверху страшнее?
Думаю, так.
Так что ни объективности, ни профессионализма от вас не ждала. Убеждена: все, от лейтенанта до генерал-лейтенанта, всё равно самостоятельно, без звонка ничего сами не решают, не на закон, а на отмашку ориентируются.
Да, собственно, и не скрывала от вас этих своих убеждений, нереального и не требовала.
Помните, о чем я молила?
И вас лично, и Светлану Николаевну Минееву, начальника Чернушинского следственного отдела.
- «Нельзя в сегодняшней ситуации, когда каждая собака знает о переписывании протоколов в ТИК, оставлять всё безнаказанно. Покажите людям, что хоть какая-то справедливость есть, хоть какой-то закон у нас работает. Хоть по минимуму, хоть кого-то накажите, хотя бы тех, кто прямо за руку схвачен. Я от вас ведь не требую отмены результатов выборов, молчу о члене крайизбиркома Смертине, который, уверена, и рулил всем преступлением, коль инкогнито, запершись, сидел в кабинете председателя ТИК Суслина. (Выскочил, однако, как крысенок, в туалет, в результате чего и был запечатлен сидящими в коридоре).
Не требую, ибо никто не позволит вам в этом случае нормального следствия».
О самом малом просила:
- «Поговорите с теми, кто диктует вам, что совсем лицо вам тоже нельзя терять. Люди признались уже, население детали жульничества обсуждает, результата следствия ждет. Слишком всё общеизвестно и резонансно, чтоб рисовать невинность прохиндеям».
Помните наш разговор, Марина Николаевна? И вы вроде понимали меня. И вы соглашались.
Да и как не соглашаться: на руках у вас уже и признания председателя, и секретаря, членов этих УИК, что протоколы переписали.
И признания членов ТИК, что Суслин единолично и бесконтрольно пользовался более чем тысячей лишних бюллетеней. Только этого достаточно, чтоб уголовное дело возбудить.
Но не позволили вам, видимо, и малого.
А потому описывать наши изумительные отношения – это всё, что остается сегодня мне делать. А вам, как я понимаю, опять изображать страуса.
Положение-то у вас опять жалкое и стыдное, потому, видимо, и поручили дело всё тому же неповторимому Пономареву. А что тот лепит опять, чтобы закрыть дело – слов нет.
«Вот у вас некоторые члены УИК № 1820 (Б. Уса) одним и тем же вашим конторским языком как под копирку свидетельствуют, что всё у них было нормально, без приписок, а разница в 102 голоса числа голосующих «за главу» и «за депутатов» из-за того, что 102 человека брали один бюллетень» - обращаюсь я к нему. – «Меж тем в деле у вас есть их же показания на суде (под присягой), что таких случаев вообще не было. Никто из них даже не слышал, чтоб кто-то отказался от бюллетеня. Клементьева только, закатывая глаза, «вспомнила», как на выезде семья отказалась брать второй бюллетень /«за депутатов»/, так ее лжесвидетельство протокол голосования изобличает: согласно протокола, на выезде таких случаев не было. Вы смотрели протокол?
Показания свидетелей вообще противоречивые. Дознавателю, суду и вам один и тот же человек говорит противоположное. Почему же вы в таком случае не изымите в ТИК «Списки избирателей», которые бесспорно покажут: были ли такие капризули, что один бюллетень брали? Там роспись избирателя за каждый бюллетень стоит.
Что ж вы «Списки» не изымаете? Я неоднократно просила об этом. Боитесь лишиться возможности блудить и лепить какой угодно вывод?»
Как думаете, что ответил мне ваш гениальный следователь, Марина Николаевна? Ни за что не догадаетесь.
Он просто тупо замолчал! Таращил глаза и молчал!
На мои возмущения: «Вы почему не отвечаете? Вы следователь или кто? Ведете себя как дошколенок», он наконец выдает такой перл: «Я не буду вам отвечать. Вы еще в газете напишете».
- «А о том, что ведешь себя, как школяр-двоечник, не напишу, что ли?»
Описываю глуповатое понома-ревское поведение вошедшему в кабинет заместителю прокурора, пишу и официальную жалобу.
Какой вывод, кроме того, что следствие целенаправленно покрывает преступников, можно сделать в этом случае, Марина Николаевна?
Вы почитайте запрос Пономарева к Суслину с просьбой выдать протоколы. «Уважаемый Андрей Валерьевич!.. Благодарю за сотрудничество».
Эта единственная жирно выделенная строка бьет по глазам. С ума сойти!
Не изымает у подозреваемого документ, как и должно, а сотрудничает с ним (против меня?), заранее преисполнен благодарности за то, что тот снизойдет и даст ему документ.
Статей 21 и 144 УПК РФ Пономарев, видимо, не читал, коль предполагает и другой вариант. Он преисполнен уважения, не хватает только «Извините за беспокойство».
При таком трепетно-восхитительном отношении к подозреваемому запросить у него «Списки избирателей» (доказательства его преступления) действительно кажется немыслимым.
Ну да бог с ним, с Пономаревым. Что с него взять?
А знаете, что ответила мне его начальница, всё та же Светлана Николаевна?
Я её прошу: «Светлана Николаевна, у вас же на руках признания членов УИК о переписывании протоколов. Они же и советуют заглянуть в «Списки избирателей», 102 подписи в них, мол, не подделаешь задним числом. Доказательство фальсификации будет бесспорное. Почему не изымаете?»
- «Хорошо, Нина Ивановна. Я завтра еду в Пермь. Постараюсь уговорить Марину Николаевну», - отвечает.
А вот приехав, вдруг несёт: «Я могла бы изъять «Списки», но в рамках возбужденного уголовного дела. А пока дело не возбуждено, у меня таких прав нет».
Сама ли она сочинила этот бред или вместе с вами, Марина Николаевна, только вы с ней знаете.
Но врать в надежде на то, что я ст. 144 УПК РФ не знаю, едва ли достойнее, чем тупо по-пономаревски молчать.
Там – нелепо и смешно, тут – с души воротит. Особенно если вспомнить, как та же Светлана Николаевна душевно мне сочувствовала во время суда, как возмущалась предвзятостью его, и именно нежеланием судьи обеспечить такое безусловное и бесспорное доказательство, как «Списки избирателей».
А теперь вот сама шарахается от этого доказательства, как черт от ладана, врет, крутит, извивается, как уж на сковородке. Как-то вовсе по-бабски выходит. Об офицерской чести и достоинстве и говорить-то неудобно.
Но главное! И вы, Марина Николаевна (генерал-лейтенант!), не осмелитесь изъять в ТИК те злосчастные, как заколдованные, «Списки избирателей», и вы беззубы и беспомощны, и на вас они наводят такой же ужас, как и на суды, и на следователей.
Что ж вы так шарахаетесь от них? Не статья 144 УПК РФ, так любопытство нормального следователя должно бы подвигнуть вас на это, не говоря уж о моих многочисленных требованиях.
Я ведь еще в январе т.г. публично, через газету просто молила вас об изъятии «Списков избирателей» как доказательствах, мгновенно ставящих точку в вашем расследовании.
Год ведь маетесь, Марина Николаевна. Сумасшедший год! Три тома всякой ненужной лабуды насочиняли для видимости следствия.
Вынудили меня публично и с насмешкой о причине этой вашей маеты спросить: «Крышевание это или импотенция?»
Президенту РФ и в СК РФ тот же вопрос задала. Ваша контора обиделась, оскорбительной нашла мою статью, даже попугать решили. Но зря: меня пугать – только стимулировать. Да и статья-то более чем корректна и доказательна. Насмешливый заголовок показался вам оскорбительным? Но он вполне оправдан.
Как еще могу я объяснить упорное нежелание следователей иметь бесспорное доказательство?
Другое объяснение я выпрашиваю, но никто не дает.
И вы в том числе, Марина Николаевна, хоть в свое время слово давали принять, выслушать.
Что ж теперь слышать и отвечать не хотите? Вопросы не нравятся?
Они просты и конкретны. Да хоть те, страшно не понравившиеся вам, что в письме Путину В.В. и руководителю СК РФ Бастрыкину А.И. я задавала:
-Как можно не возбудить уголовное дело, к примеру, по УИК № 1809, если у следователя есть:
1. Показания секретаря УИК № 1809 о том, что в ТИК у них с председателем протокол результатов выборов, подписанный всеми членами УИК, не приняли, завернули обратно в Краснояр, заставили переписывать его, что и было сделано.
2. Показания секретаря УИК № 1809, членов УИК Кузнецовой О.И., Ехлаковой Г.Н. и других, что все члены участковой комиссии расписались в протоколе голосования, потом «секретарь с председателем уехали в ТИК, вскоре вернулись, сообщили, что протокол неверно заполнен («контрольные цифры не сошлись»)…В нашем присутствии председатель переписала протокол голосования за главу района» (стр. 26 дела. Марина Николаевна, можете удостовериться).
3. А главное, показания и самого председателя ТИК Суслина А.В. о том же.
В своих «Возражениях» на мое заявление в суд он собственноручно пишет:
«В ходе сдачи протокола об итогах голосования УИК № 1809 было выяснено, что комиссия не провела итоговое заседание по подведению итогов, не проверила контрольные соотношения …
После предварительной проверки доставленного в ТИК протокола комиссии №1809 председателю было указано на замечания…
После устранения замечаний члены УИК доставили протокол об итогах голосования в ТИК» /стр. 46 судебного дела/.
Марина Николаевна, вам ли не знать, что на этом можно и остановиться. Согласно ст. 68 п. 34 Закона № 67-ФЗ «если после подписания протокола об итогах голосования и направления первого экземпляра в избирательную комиссию, указанную в части 30 настоящей статьи, УИК, составившая протокол, выявила неточность, участковая избирательная комиссия обязана на своем заседании рассмотреть вопрос о внесении уточнений. В этом случае участковая избирательная комиссия составляет протокол об итогах голосования, на котором делается отметка «Повторный». Указанный протокол незамедлительно направляется в избирательную комиссию, указанную в части 30 настоящей статьи. Ранее представленный участковой избирательной комиссией протокол об итогах голосования приобщается к повторному протоколу».
И самое главное (прочтите закон, Марина Николаевна): «нарушение указанного порядка составления повторного протокола является основанием для признания этого протокола недействительным»
Всё, Марина Николаевна, расследование закончено. Всё четко и однозначно: протокол УИК № 1809 недействительный, так как на нем знака «Повторный» нет.
Вот что единственно важно в этом случае. Вы же игнорируете это и, продолжая изображать видимость следствия, назначаете экспертизу подписей членов УИК. Зачем?
Вот экспертиза-то подписей на этом протоколе совершенно бессмысленна. Никто из членов УИК и не отпирается, что подписывали и первый протокол, и повторный, переписанный по требованию ТИК.
Понятно и почему Суслин не требовал знака «повторный» и приложения старого, ранее составленного протокола. В них разница на 24 голоса. У следствия есть и копия ранее представленного протокола с подписями и синей печатью – секретарь УИК удостоверила её. Подписи на ней всех членов УИК проверьте, убедитесь, что подлинные.
Но вы не сделаете этого, Марина Николаевна. Следствием делается только, очевидно, бессмысленная работа, для показухи.
Скажу больше: «Возражения» Суслина вдруг куда-то пропали. Хотя я указала стр. 46 судебного дела, где «Возражения» находятся, и сбрасывала их в Чернушинский следственный отдел отдельно по электронке вместе со своими доводами.
Спрашиваю Пономарева: «Где «Возражения» Суслина?
Вот протокол предварительного заседания суда от 29.09.2014 г. Вот он просит приобщить его «Возражения» к делу. А где сами «Возражения»?
Вы преднамеренно уничтожаете доказательства преступления Суслина?»
Вместо ответа – опять тупое молчание.
Что другое я могу предположить в этом случае, Марина Николаевна?
Знаете, что в «Списках избирателей» безусловное и неопровержимое доказательство преступления – не изымаете его из ТИК.
Знаете, что «Возражения» Суслина – прямое признание им нарушения законодательства, - они теряются из дела.
Я хотела бы иметь разъяснение ситуации, Марина Николаевна. А потому прошу мою газету считать официальной жалобой и дать мне официальное разъяснение ситуации.
Н.Корионова
P.S. А уродцев народ независимо от результатов вашего следствия так и считает уродцами, а мерзавцев – мерзавцами. Высылаю вам и полтысячи подписей, подтверждающих недоверие сегодняшнему составу ТИК. Ради чего же тогда вы подрываете свой авторитет?
|
Учредитель, издатель и редактор газеты
Н.И. Корионова, 617700, Пермский край, ул. Ленина, 14 тел. 3-38-41 Тираж 990 экз .Отпечатано на собственной оргтехнике
|
0
