Войну Михаил Егорович закончил в Берлине. Многое пришлось повидать за долгие военные годы, но тот короткий бой в сорок первом накрепко впечатался в памяти.
Критический для страны сентябрь сорок первого. Враг прорвал оборону Западного фронта и подходил к столице. Пытаясь остановить ударную группировку
немцев, командование фронта выставляло заслоны из частей и подразделений, которые были под рукой.
Наспех сформированный батальон ополченцев привезли на позиции ночью. Должны были отправить на полигон, чтобы бойцы хоть немного изучили азы военного дела. Но, как это часто случается на войне, обстановка резко изменилась и последовал новый приказ – занять оборону за спиной полка, наспех собранного из отступавших подразделений.
Основу батальона составляли добровольцы, по тем или иным причинам не призванные в действующую армию. Большинство имело бронь и понятия не имело о военной подготовке. Руководствовались лишь желанием: помочь столице, над которой нависла смертельная угроза.
Вооружение самое разное: трёхлинейки, карабины, охотничьи ружья, гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Из серьёзного оружия комбату удалось выпросить только три противотанковых ружья и десяток новеньких автоматов, которые должны были заменить обещанные, но так и не доставленные к сроку пулемёты.
На подготовку обороны всего несколько часов. С утра на западе загромыхал бой. После полудня стих, и это означало только одно: немцы преодолели сопротивление сборного полка и вот-вот будут здесь. К этому времени удалось отрыть одиночные окопы для стрельбы стоя и небольшую траншею для командно-наблюдательного пункта.
В отделении Михаила Егоровича – один не нюхавший пороху молодняк. Ребята разные. Общее – только боевой задор да полное отсутствие воинских навыков. За исключением его самого, воевавшего в Финскую, никто из бойцов не держал в руках оружие. Правда, был ещё "снайпер" Стасик, которого не взяли в армию по состоянию здоровья. Выбивал в тире десять из десяти… Но то пневматика. Когда паренёк взял в руки трёхлинейку, его немедленно осмеяли. Да и как иначе. На бойца ростом с винтовку без слёз смотреть невозможно. Худенький, тщедушный студент тотчас получил прозвище "Зяблик".
Пока рыли окопы, Михаил Егорович распределил обязанности и поочерёдно с каждым из бойцов провёл краткие занятия. Хорошо ли усвоили – покажет бой. Знавшие о войне понаслышке ребята рвались в драку. Особенно хорохорился баламут и школьный хулиган Лёшка Кузнецов. С трудом закончивший школу и не достигший призывного возраста паренёк каким-то чудом сумел записаться в ополчение.
"Все, как один, умрём, но не отдадим Москву фрицам!" – то и дело повторял он, настраивая себя и друзей. А те поддакивали, заглушая бравадой страх перед боем с его непредсказуемым исходом.
Михаил Егорович пытался, как мог, остудить эти горячие головы: " Не подставляйтесь без толку под пули, молодёжь. Умереть за Родину просто… Высунул из окопа башку, и нет тебя… А нам поставили задачу остановить фашистов! Кто их остановит, если все умрём?"
Колонна мотопехоты, усиленной танками, появилась под вечер. Немцы знали: путь на Москву открыт, поэтому шли напролом без детальной разведки. Передовой батальон "СС" имел задачу: обнаружить очередной заслон русских, сходу подавить его и расчистить путь для главных сил.
Прошло три месяца самой трудной для них войны, но солдаты и офицеры "тысячелетнего" рейха ещё не поняли, во что они вляпались. Опьянённые лёгкими победами в Европе, уничтожив в ходе вероломного нападения основное вооружение и технику противника, наблюдая растерянность и подавленность тех, кто попал к ним в плен, они уверовали в лёгкую победу и здесь, в России.
Их вела вперёд фашистская идеология, подогревающая охотничий азарт. Подобно охотнику, получившему лицензию на отстрел дичи, они получили от фюрера индульгенцию на уничтожение этих недостойных жизни "унтерменш". Для них, впитавших идею превосходства над другими нациями, все эти народы и народности, которых они называли общим словом "русские", были безмерно размножившейся дичью, за отстрел которой ничего, кроме благодарности и наград от фюрера, не будет. Тем самым они сами превратились в лютого зверя, которого невозможно приручить или перевоспитать, которого может уничтожить только более сильный охотник.
Одурманенные пропагандой они, как и многие их предшественники в истории, шли на эту войну, не имея понятия об особенностях русских. Сведения о том, что те назвали войну "Народной" и "Отечественной" вызывали лишь презрительные улыбки: "Пусть порезвится дичь…". Даже их командиры, воевавшие в Первую мировую, не догадывались о том, что коготок фашистского зверя здесь, в России, уже увяз, и впереди – неминуемая гибель.
Немецкая колонна остановилась. Командиры достали бинокли, оценивая смехотворную оборону ополченцев, и почти сразу начали разворачивать боевой порядок. В первой линии шли три танка, за ними развёрнутым строем, строча из автоматов, чтобы противник не мог поднять головы, неспешно с чувством полного превосходства двигалась пехота.
Бой получился скоротечным. Всего одна с трудом отбитая атака. В пылу боя необстрелянные бойцы забыли все наставления Михаила Егоровича. Он вёл стрельбу из автомата и видел, как бестолково и нелепо гибли они один за другим.
Вот неуклюже встал во весь рост, чтобы кинуть гранату, заводской слесарь Василий Коноплёв. Пуля сразила парня чуть раньше броска. Граната не долетела и взорвалась, не доставив немцам никаких неприятностей.
Совсем по иному бросил связку противотанковых гранат силач и спортсмен Потап Гришин – точно под танк. Эх, если бы не забыл выдернуть чеку! Гранаты не взорвались, и эту оплошность ему не простил немецкий танкист, прошивший Потапа очередью из пулемёта.
До конца дней не забыть, в каких страшных мучениях погиб метростроитель Григорий Кашин. Паренёк поднял руку с бутылкой зажигательной смеси и замер, как изваяние, ожидая, пока танк подойдёт поближе.
- Нельзя! Ложись! – завопил Михаил Егорович, но опоздал…
Чиркнувшая по бутылке пуля превратила бойца в пылающий факел. Нечеловеческий вой заживо сгоревшего парня до конца дней будет звучать в ушах и снится в кошмарах.
Лишь несколько секунд удалось порадоваться за самого молодого, но сообразительного и ловкого Лёшку Кузнецова. Баламут не только удачно бросил бутылку и поджог танк, но и застрелил вылезшего из люка танкиста.
Лёшка, Лёшка... Милый хорохористый мальчик… Ну зачем после этого нужно было грозить кулаком и "поливать" немецкую пехоту русским матом?.. Этих нелюдей в человеческом облике надо поливать свинцом!
Нелепо погиб и смертельно перепугавшийся Паша-музыкант. Под самый конец боя он всё же нашёл в себе мужество, поднялся в окопе и, выставив винтовку на подходивших немцев, всё жал и жал на спусковой крючок… А винтовка стрелять не хотела.
Рослый эсесовец шёл на Пашу с наглой улыбкой победителя и откровенно смеялся над русским пареньком, из-за волнения и страха забывшим снять оружие с предохранителя. Этот "сверхчеловек" тоже не простил русскому ошибку, но торжествовал недолго. Уже дважды раненый Михаил Егорович нашёл силы и всадил в гитлеровца очередь. Презрительная улыбка фашиста сменилась искренним удивлением: "Это не по правилам! Дичь не должна убивать охотника!" А после того как он повалился на спину и его чёрная душа отлетела от тела, на лице застыли и отпечатались теперь уже навсегда боль и страдание обычного человека, так и не понявшего, зачем он жил и почему в самом расцвете сил умер.
Лучше всех наставление командира выполнил студент Стасик. В течение всего боя стоял в окопе, добросовестно целился и стрелял. Не видевший ничего кроме "воздушки" этот щуплый паренёк уложил четырёх эсесовцев. Вот тебе и "Зяблик"…
Несмотря на большие потери, батальон ополченцев атаку отбил.
Столкнувшись с упорной обороной, потеряв два танка и до взвода пехоты, немцы не выдержали и начали беспорядочно отходить. Не получилось сходу, будут действовать по-другому. За ночь подтянут артиллерию. С утра проведут артподготовку, перепашут оборону противника и пойдут дальше.
Передышка перед завтрашним боем, скорее всего последним, и у ополченцев. Собирали убитых, перевязывали и готовили к эвакуации раненых. Стасик сидел возле своего командира и неумело бинтовал ему руку.
У Михаила Егоровича болели не столько раны, сколько душа. Было жаль ребят. Погибли, так и не научившись воевать. Война – дело скверное, пожирает солдат не разбирая. И всё же первыми она забирает тех, кто не имеет военной подготовки. Кто к войне оказался не готов. Так было во все времена. Защищать Отечество нужно умело и грамотно, чтобы погибал враг, а не ты. Помнить надо об этом всегда, но каждое поколение наступает на одни и те же грабли. Постоянно находятся умники, которые считают: лично его война не коснётся, а значит, готовиться к войне не обязательно. История учит: слуги Дьявола никогда не оставят Русь в покое. Потому изучать военное дело – обязанность каждого, а не прихоть. Как заставить молодых понять эту истину?
И всё же пессимизма и чувства полной безысходности не было. Приглушая боль утраты, крепла в душе Михаила Егоровича уверенность: ребята не запаниковали, не струсили, не побежали, а значит, пали не напрасно. Они оказались морально сильнее врага, показали своё духовное превосходство и заставили зверя отступить. Они выиграли у фашистов ещё один день, который позволит там, в глубине обороны, подготовить непреодолимый для захватчиков рубеж…
А "охотники" фюрера готовились к ночлегу и новым подвигам во славу рейха. Задержка от встретившегося на пути батальона ополченцев казалась им случайной и досадной помехой. Они ещё не догадывались, что войну уже проиграли. Солдаты тёмного бога в очередной раз столкнулись с силой Русского Духа. И совсем скоро им предстоит познать и силу Русского Оружия.
Михаил Егорович после этого первого боя абсолютно точно знал: именно так и будет…
| 